Заклятие Лусии де Реаль (сборник) - Иван Головня

– Перекурить так перекурить, – охотно поддерживает его молодой напарник Рико Чипс, разбитной словоохотливый малый с лицом бритой мартышки. – Тем более что яма почти готова, а «жмура» должны доставить только к одиннадцати… Заодно, думаю, и горло не грех бы уже промочить. На-ка, старина, тяпни глоток, – говорит Рико, протягивая плоскую бутылочку с ромом своему старшему товарищу.

– Это можно, – охотно соглашается Ралли.

Отпив по хорошему глотку обжёгшего сухое горло рому, землекопы усаживаются на краю ямы и, свесив внутрь ноги, закуривают.

Время приближается к десятому часу, на кладбище тишина, разве что чирикнет где-то непоседливая птичка, вокруг – ни живой души. Как говорят в таких случаях моряки, полный штиль. Дым от сигарет тонкими струйками медленно поднимается кверху. Зажмурив глаза и подставив лица утреннему солнцу, могильщики нежатся под его тёплыми лучами.

Неожиданно Сильвио Ралли предостерегающе поднимает кверху палец и застывает, к чему-то прислушиваясь.

– Что такое? – спрашивает шёпотом Рико Чипс.

– Слышишь? – вопросом на вопрос и тоже шёпотом отвечает Ралли.

Его напарник отрицательно качает головой.

– Ну как же? – удивляется Ралли. – Кто-то стучит под землёй! Неужели не слышишь? И даже вроде… не то кричит, не то мычит.

Рико Чипс напрягает слух и удивлённо поднимает брови.

– И в самом деле… Погоди, погоди… Как будто под этим вот холмиком… – указывает он на соседнюю, свеженасыпанную могилу. – Неужели живьём мужика зарыли? Вроде как мёртвый был, когда мы закапывали его вчера. Странно…

Не сговариваясь, оба подходят к могиле, из которой продолжают доноситься едва слышные звуки, и, раскидав венки, припадают головами к свеженасыпанному холмику.

– Точно, здесь, – говорит Ралли. – Вот изверги! Это надо же – привезти на кладбище живого человека! Не иначе как сонного похоронили. Что делаем?

– В полицию надо бы сообщить…

– Ты что? Пока будем сообщать, пока полиция приедет, человек Богу душу отдаст. Это как пить дать. Там же дышать нечем…

– И то правда… Значит, копаем?

– Конечно, копаем!

– Боязно вообще-то. А вдруг там… вампир. Или что-то в этом роде… Мы его вытащим, а он кому-нибудь из нас в горло уцепится…

– Брось! Неужели ты не видел, кого мы зарывали вчера? Обычный «жмур» был.

– И всё-таки давай ещё тяпнем по глотку. Для смелости…

* * *

С трудом вытащив из ямы гроб, Ралли и Чипс спешат его открыть. За неимением стамески или хотя бы топора в ход идут лопаты. Ими землекопы поддевают довольно надёжно ими же прибитую крышку.

В гробу лежит мужчина лет пятидесяти, в меру упитанный, в парадном чёрном костюме и белой накрахмаленной рубахе, с посиневшим от натуги лицом, вздувшимися венами на лбу и шее и выпученными глазами. Ралли приникает к его груди ухом.

– Похоже, ещё живой! Попробуем сделать искусственное дыхание. Авось…

Не проходит и пяти минут, как недавний мертвец начинает дышать. Сначала едва заметно, прерывисто, затем равномернее. Его лицо, синее, безжизненное, постепенно приобретает нормальный, розовый цвет. А ещё через какое-то время мужчина воскресает окончательно: делает глубокий всхлипывающий вдох и открывает глаза. И в тот же миг, вскрикнув от больно резанувшего ослепительного солнечного света, с силой жмурит их и закрывает руками.

А когда приходит в себя окончательно, тут же напускается на землекопов:

– Кто же так работает? Я чуть Богу душу не отдал через вас! Столько ждать… Тоже мне… работнички морга!

– Вот так! – обиженно бормочет под нос Рико Чипс. – Помоги человеку – так вместо благодарности ругань услышишь…

Придя в себя окончательно, Дудко выбирается из гроба, отряхивается, поправляет на себе одежду и, не удосужившись даже поблагодарить своих спасителей, собирается уходить.

– Зачем вы будет тащить на себе такую тяжесть? Да ещё по городу? – видя, что недавний покойник примеряется, как бы взвалить на себя гроб, пробуют отговорить его от этой затеи могильщики. – Найдёте грузовик, приедете и заберёте.

– Гроб денег стоит. Оставь на вас – не увидишь ни гроба, ни денег. Знаю я…

– Да-а… – выждав, когда Дудко отойдёт со своим гробом подальше, озадаченно скребёт затылок Чипс. – Откопай такого… Зачем это нам было надо?

– Ну как же… – не совсем уверенно отвечает более рассудительный Ралли. – Как-никак живая душа… Может, на том свете нам воздастся за это.

* * *

Человек с гробом на спине на улицах Мориона – явление, конечно, редкое. И тем не менее на Джека Дудко никто особого внимания не обращает. Несёт человек гроб – пусть себе несёт. Мало ли что носят люди. Носят стулья, носят тумбочки, случается, столы носят. Ну, а тут гроб. Не такая уж большая разница…

Хотя сказать, что недавнего покойника никто не замечает, тоже нельзя. Этого, например, не скажешь о двух мужчинах средних лет, которые у обочины тротуара крепко обнимают фонарный столб – то ли его поддерживают, то ли сами держатся за него.

При виде Дудко у одного из них, того, что пониже, открывается от удивления рот и лезут на лоб глаза. Он толкает своего приятеля локтем в бок и заплетающимся языком бормочет:

– Смо-отри-и-ка! Это же Джек Дудко, мясник с Мачтового переулка, мой сосед, собственной персоной! Не-е по-онял… Вчера я был на его похоронах, а сегодня он прогуливается по городу. Да ещё с собственным гробом на спине!

– И в самом деле… с гробом! Вот чудак-человек! – изумлённо таращит глаза второй мужчина. – Так, говоришь, он помер? А ты, случаем, не того… не заливаешь?

– Стал бы я тебя обманывать! Делать мне нечего… Считай, на моих руках умер. А вчера на моих же глазах его закопали. На втором городском кладбище. И на поминках я был. И даже прилично тяпнул там…

– Значит, не понравилось человеку на том свете, – приходит к глубокомысленному заключению второй мужчина. – Должно быть, в ад определили…

Тем временем Джек Дудко сворачивает за угол дома на другую улицу, и приятели теряют его из виду. Дальше между ними происходит такой диалог:

– Странно, куда же он исчез, этот чудак-покойник?

– Как исчез? А ведь действительно исчез! Не-е по-онял…

– А что, если это был вовсе не твой сосед, а привидение?

– Священник в соборе говорил, что привидений не бывает.

– Если нет привидений, значит, у нас «галюники» начались.